Дорога к Пун-Хилу — Искусство странствий

Обычно горный поход представляется как путешествие по дикой безлюдной местности по узким тропам или вообще без дороги.

В Непале же, в начале пути по горным склонам Гималаев к Пун-Хилу, оказывается, что поход по горам может быть совсем другим.

До определенной высоты все здесь покрыто террасными полями, и ощущение, что идешь не по дикой местности, а по бесконечной деревне, заполнившей все склоны. Деревне в условном смысле — домов здесь мало, попадаются они редко. Но ясно, что все вокруг — часть общей территории некоторого сообщества.

Я уже писал как-то, когда описывал путешествие через перевал в Африке, что есть такие места на Земле, где понятие «деревня» применимо с большой натяжкой. Стоит одинокий дом, через несколько сот метров еще пара домов. И так весь склон. Это деревня, или нет? И одна или несколько? Фактически — сеть хуторов.

И вот по такому склону идет дорога. Но и дорого здесь необычная. Фактически — это длинная-длинная лестница, поднимающаяся все выше и выше. Вперед и вверх.

На эту дорогу мы и встали рано утром. Точнее, было не совсем так. Сперва дорога притворялась обычной тропой. Бежала себе легко вдоль горной речушки. День был солнечный, небо безоблачным. Идти было легко (пока!) и приятно. Мы проходили через какую-то деревушку, когда, проводники показали — туда, в сторону, наверх. От тропы ответвлялась лестница. Так начался наш подъем.

Террасные поля, буйволы, местные жители, занятые своими делами. Мы поднимались все выше и выше, и жизнь текла сквозь нас. Люди улыбались нам, мы улыбались им. И все они были разные. В мегаполисе различия между людьми сглаживаются, здесь же наоборот, природа и горы делают людей индивидуальными.

В одной из деревень в несколько домов девочки играли в классики. Совсем так же, как играют в московских дворах.

Через какое-то время дорога пересекла ручей. На самую кромку потока села бабочка.

Я увлекся ей, задержался на этом месте. И, оказалось, не зря. Дом, у ручья, на котрый я сперва не обратил внимания, оказался водяной мельницей. Я поднялся по склону к самому входу. На двери висел замок, но щели в досках были так велики, что заглянуть внутрь не составило труда.

Мельница работала!
Из трубы в отверстие жерновов сыпались зерна кукурузы, и окружающая емкость медленно но неуклонно наполнялась мукой. Это был первый раз в моей жизни (и до сих пор единственный) когда я увидел работающую водяную мельницу.

И тогда у меня вдруг открылись глаза. Я понял, что нахожусь в средневековье. В мире, где нет конвеерной сборки, где каждая вещь индивидуальна, где люди занимаются тем же, чем занимались сотни лет назад, и где грузы перевозят на мулах.

Вскоре средневековая романтика в образе каравана мулов явила себя во всей своей красе. Дорога-лестница у какого-то очередного домика-поселка пошла круто вверх…

…и оказалась перегороженной караваном отдыхающих мулов. На людей мулы внимания не обращали, лишь флегматично жевали что-то. Неожиданная пробка в малонаселенных местах могла вызвать неожиданную задержку.

Ничего не оставалось, как раздвинуть животных руками, и протиснуться между ними. Стараясь не думать, лягаются они или нет :)

Лестница поднимала нас все выше и выше. Ступени, по которым в начале пути мы шли со смехом, сейчас давались со все возрастающим трудом. Когда мы добрались до места нашей ночевки, ноги идти почти отказывались. Как мы потом узнали у других путешественников, за день мы прошли расстояние, которое обычно проходят за два.

Но, несмотря на усталость, я решил воспользоваться тем, что до заката оставалось еще около часа, и развернул штатив, чтобы сделать инфракрасный снимок раскинувшегося подо мной пейзажа.

А на следующий день снова в путь! И, как только мы вышли, нам открылся вид на 6-7 тысячники.

Во второй день тропа мир изменился, и тропа стала более привычной. И, о счастье, более тенистой. Мы вошли в лесистую зону. Причем лес вокруг все больше и больше начинал напоминать джунгли. Лианы опутывали деревья, с ветвей свисала бахрома мхов. Временами наши проводники отходили и выкапывали побеги папоротника (которые используются в качестве еды) и какие-то целебные коренья. Климат менялся по мере того, как мы поднимались, и если внизу цветы рододендронов уже осыпались, устилая своими лепестками наш путь, то выше деревья были в самом цвету. В один удивительный миг я увидел, что объектив моего фотоаппарата покрыт слоем желтой пыли — это была покрывшая всех нас пыльца цветов.